Ежегодно, 29 апреля в мире отмечается Международный день танца, который объявлен в честь дня рождения известного французского балетмейстера Жана Жоржа Новера. К сожалению, в Таджикистане этот праздник не отмечают, а зря.
Your.tj узнавал, почему нам нужно отмечать день таджикского национального танца и в каком сегодня состоянии этот вид искусства.
Древнейшая история
Директор государственного ансамбля «Лола» имени Гаффора Валаматзода Кенджа Иброхимов, который более 15 лет руководит этим коллективом, говорит, что таджикский национальный танец имеет древнюю историю.
Он сформировался еще в раннем средневековье, и был отражением быта, знаменательных событий из жизни и религиозных верований.
По его словам, среди стран Средней Азии танец у таджиков был самым древнейшим. Особенно он развивался в доисламский период, когда существовали по отдельности школы женского и мужского танцев.
«Я читал в источниках, где говорится, что слухи о прекрасных танцовщицах из Согдианы и Бактрии разлетелись по всему миру. Когда арабы захватили территорию Азии, в одном из военных лагерей в честь арабских завоевателей был устроен пир, куда были приглашены самые лучшие танцовщицы и певцы. И когда слухи о выступлениях этих артистов дошли до арабского правителя, он приказал привезти самых лучших из них в Аравию.
В исторических летописях говорится, что тогда на полуостров силком отправили порядка 4-5 тысяч танцовщиц, танцоров, певцов, музыкантов, которые остались на той земле навсегда. Они хорошо прослужили арабам и так как им больше не разрешили возвращаться на родину, им изменили имена на арабский лад. Так, на аравийском полуострове появилось и развивалось танцевальное искусство.
В свою очередь, шах Сасанидов после похода на Индию привез 12 тысяч индийских артистов, которых распределил по всей территории государства. В другие времена китайские императоры обращались с просьбой к правителям Бухары, чтобы те отправили к ним группу танцоров. Потому что таджикские танцы в Китае были популярными.
А в XIV-XVII веках в Бухаре существовал театр профессионального таджикского танца под названием «Созандахо». В Самарканде и Бухаре существовали гузары (улочки), где для танцовщиков изготавливались колокольчики. В те времена специально для танцев сочиняли мелодии», — рассказывает Иброхимов.
Особую роль в таджикском национальном танце играли жесты исполнителей. Из-за строжайшего религиозного контроля, считавшего движения корпусом излишне чувственными и греховными, именно руки танцоров становились основными выразителями идеи танцевального произведения.
По словам Иброхимова, мужские танцы, особенно воинственно-героические, были частью богатого музыкального творчества таджикского народа. За тысячелетия таджики сумели сохранить и развить это удивительное искусство, хотя в настоящее время оно почти вымирает.
Национальные танцы в упадке
Кенджа Иброхимов говорит, что сегодня в Таджикистане нет специалиста по танцу, особенно мужскому. По его словам, в Таджикском государственном институте искусства и культуры им. М.Турсунзаде готовят таких танцоров, которые находятся на уровне самодеятельных коллективов.
«К сожалению, в институте нет ни одного специалиста, который бы готовил профессиональных балетмейстеров, хореографов и танцовщиков. Пока мы не подготовим достойных специалистов, (преимущественно за пределами страны), которые изучат мировое танцевальное искусство и историю таджикского национального танца, мы ничего не добьемся.
Хотя в Таджикистане полно танцевальных коллективов, к большому сожалению, я не вижу никакого продвижения в их работе. Нужен такой балетмейстер, который мог бы внести новое направление в это искусство», — считает Иброхимов и приводит в качестве примера работу Зебо Аминзаде.
«Она смогла представить нашему народу лучшие таджикские танцы. Но прошел 41 год и после Зебо не появилось и одного достойного хореографа, который бы смог привнести что-то новое и актуальное», — говорит Кенджа Иброхимов с сожалением.
Мужское и женское
К тому же, он считает, что для мужского и женского танца нужны разные балетмейстеры и хореографы. К сведению, балетмейстер, это тот, кто сочиняет танец, является его автором. А хореограф тот, кто ставит танец, то есть учит этому других.
По словам Иброхимова, мужские танцы в корне отличаются от женских.
«Но к большому сожалению, сегодня много чуждых элементов женского танца вошли в мужской. Не знаю, по чьей вине это произошло. Может, по вине самих постановщиков танцев. Это очень негативное явление и надо поработать над его решением», — считает он.
В самом ансамбле «Лола» в настоящее время работают 16 парней и 30 девушек. По оценке их директора, он не может утверждать, что они танцуют на высшем профессиональном уровне, у них есть недочеты как в женских, так и мужских танцах.
Отсутствие специалистов привело к такому плачевному состоянию национальный мужской танец, когда в свое время таких танцев было великое множество, среди которых, танец богатырей, танец с саблями, танец орла, танец всадников и т.д.
Танцовщики у нас есть
Но заведующий кафедрой хореографии Таджикского государственного института искусства и культуры им. М. Турсунзаде Музаффар Искандаров, который в течение 20 лет преподает студентам, считает, что мужские танцы можно возобновить.
В прошлом, в течение 25 лет Искандаров танцевал в этнографическом ансамбле «Ганчина». Сегодня он обучает 40 человек искусству танца.
По его словам, танец – это движение, с помощью которого человек может передать свои внутренние эмоции. Женский танец надо танцевать нежно, лирично, а в мужском важно показать смелость и отвагу.
Музаффар Искандаров категорически не согласен с утверждением, что сегодня не существует мужского национального танца.
«Я слышал подобные высказывания, и не раз. Раньше в телевизионных программах и на концертах часто показывали мужские танцы.
Сегодня мужчины-танцовщики работают в государственном ансамбле «Лола», среди них много профессионалов. Также мужчины есть в составе профессиональных коллективов в областях, но их — единицы. Потому что нет пропаганды, таких танцовщиков не показывают по телевизору, не включают в концертные программы и получается, народ воспринимает танец как сугубо женское искусство», — отмечает Искандаров.
По его словам, говорить о танцах очень легко, а самим заниматься этим искусством требует особой выдержки и старания. Причем, нужно всесторонне знать этот вид искусства.
«Работать в этой сфере очень сложно. Часто вижу по телевизору, как так называемые эксперты критикуют постановку танцев. Они ничего не знают о танцах, их истории и пишут исследования.
Когда речь заходит о мужском танце, многие приводят в пример кавказские танцы, мол, там танцуют только мужчины. Потому что они, в отличие от нас, смогли пропагандировать и сохранить свое танцевальное искусство», — считает хореограф.
Он тоже сходится на том, что для восстановления былой славы таджикского национального танца, необходимо готовить национальные кадры, чем он и занимается.
По его словам, современные таджикские танцы синтезированы, в них попало много чуждых элементов из других культур. В многочисленных танцевальных студиях молодежь обучают неправильно, в итоге они воспринимают такой синтез за национальный.
«Танец должен нести смысловую нагрузку. У него должна быть цель. Но прежде всего, с помощью танца мы говорим о своем народе, нации. Поэтому в национальном танце важно все – мелодия, одежда, движения – во всем этом можно увидеть лицо нации», — утверждает Музаффар Искандаров, вспоминая то время, когда он работал в ансамбле «Ганчина» и ездил с коллективом на гастроли по разным странам.
«Где бы мы не выступали, нас всегда встречали очень хорошо, — вспоминает он, — Когда мы например, были на гастролях в Нидерландах, там удивились танцам и нарядам, спрашивали, как нам удалось сохранить свое национальное искусство и представлять его».
Между тем, молодой танцовщик Фарход Джомахмадзода, который раньше танцевал в ансамбле «Лола», а теперь вынужден заниматься этим искусством за пределами страны, отмечает, что танцы в исполнении мужчин на праздниках и мероприятиях воспринимаются в Таджикистане не очень приветливо.
В консервативном таджикском обществе считается, что в мужском танце проявляется женское кокетство и жеманство. По словам же специалистов, в мужском танце присутствуют динамичность, стремительность, символизирующая мощь и силу воинственного героя, вперемешку с весельем и изящностью.
По словам Фархода, теперь преимущественно считается, что танцы — удел женщин. Единственное исключение составляют танцы народов Бадахшана, в которых участвуют и мужчины, и женщины. Они отличаются сдержанностью, суровостью и строгостью, присущей жителям гор.
Тысячелетней истории таджикского танцевального искусства посвятил свои труды знаменитый искусствовед Низам Нурджанов. Трудно даже представить, что в прошлом у нас были популярны женские танцы с ложками («Ракс бо кошук») и с кастанетами («Кайрокбози»), а среди мужских, – танец аиста и с ножами, когда как сегодня в национальном современном танце можно больше заметить элементы аэробики, нежели национальных телодвижений.
