Известная русская пословица гласит: «Молчание – золото», но оказывается, это утверждение не всегда верно. Иногда насколько бы не была горькой правда, она лучше заботливого молчания, потому что не придется в будущем сталкиваться с последствиями. Так начинает свою историю Нигина Кахарова, студентка 4-го курса РТСУ, историю каждодневной борьбы с собой, обществом и даже врачами. Мы публикуем ее полностью от первого лица.
Говорят, у всего, как и у медали, есть две стороны: одна позитивная, другая — негативная. Так и со мной…
С одной стороны, я испытываю безграничную благодарность врачам за то, что они поставили меня на ноги, за то, что сейчас я могу самостоятельно ходить без посторонней помощи, за то, что могу сама о себе позаботиться. Я всю жизнь буду говорить им спасибо за каждый сделанный мною шаг.
Но… с другой стороны по отношению к врачам меня душит другое чувство — смесь обиды, злости и непонимания. Одно воспоминание, от которого до сих пор наворачиваются слезы и так хочется посмотреть им [врачам] в глаза и спросить: «Почему?». Потому что это не в их компетенции, или потому что не заметили? Хотя не заметить не могли, я в этом абсолютно уверена.
Система здравоохранения Таджикистана устроена таким образом, что ребёнок с инвалидностью до и после 18 лет должен каждые 3-4 месяца проходить медицинский осмотр, а до достижения совершеннолетия, каждые 2 года проходить медицинскую комиссию, чтобы освидетельствовать инвалидность.
Не понимаю, зачем нужны все эти сложности? Ведь от всех этих походов по врачам я получила лишь неприятный осадок на сердце, от их комментариев, а не помощь здоровью.
Что мне только не говорили во время этих визитов. В школьные годы невропатологи удивлялись, почему я учусь вместе с обычными детьми в простой школе, а не специализированной.
А после школы, когда на очередном медосмотре невропатолог узнала, где я собираюсь учиться, она сказала маме: «Пока не поздно заберите её документы и подавайте в колледж, нагрузку университета она не потянет».
Тогда я пообещала себе, через какие бы трудности мне не пришлось пройти, я окончу университет. И вот в этом году я оканчиваю Российско-таджикский (Славянский) университет и иду на красный диплом.
Во время последней медкомиссии, когда мне должны были дать окончательную справку освидетельствования инвалидности, профессора прямо сказали мне: «Если тебя на работу не примут, не приходи к нам со слезами».
Я тогда, правда, отшутилась, но что чувствовала на самом деле не знает никто. Почему меня не должны принимать на работу? Ведь единственное, чем я отличалась на тот момент от сверстников — это низкий рост и походка. В остальном я была совершенно здорова.
И вот эта фраза до сих пор давит на меня. Перед собеседованиями у меня дрожит голос, дрожат ноги, я ведь не такая как все.
За всю жизнь я побывала в кабинетах многих врачей, но ни один из них не заикнулся о том, что у меня ещё и дефект речи. Хотя у меня были все шансы избавиться от него. Но этого не случилось.
Я поступила на журналистику. В середине 1 курса мы начали записываться на камеру. Вот тогда послушав себя со стороны, я поняла, что с речью у меня большие проблемы.
Мне нужно было поговорить с кем-нибудь, подтвердить свои подозрения. Естественно, в первую очередь, я пошла к маме, но после того, как она сказала, что ничего не замечает, я поняла, что обращаться к родителям было не самой лучшей идеей. Родители не видят недостатков своих детей. С сестрой и близкой подругой было тоже самое.
Тогда я решила обратиться к своему преподавателю, которая как человек со стороны, может дать объективную оценку, сказать правду, не боясь обидеть. Она честно призналась, что дефект есть и посоветовала обратиться к логопеду.
В поисках сурдопедагога мы обратились к знакомому врачу. Брошенная ею фраза: «А разве уже не поздно заниматься с логопедом?», добила меня окончательно. Тогда я поняла, что врачи знали, что у меня есть эта проблема и молчали.
Именно тогда я начала закрываться в себе, отдаляться от людей, сузила круг общения. Я стеснялась себя. Мне казалось, что люди общаются со мной только по острой необходимости, а на самом деле презирают.
Я начала бояться публики, незнакомых людей; на парах, которые проходили потоком, я не могла отвечать. Дошло до того, что я элементарно не могла попросить сдачу в транспорте, потому что казалось, что если я заговорю, то все пассажиры обратят на меня внимание, а я этого не хотела.
Лучшим решением моей проблемы могло бы стать посещение психолога. Но в нашем обществе считают, что обращение к этому специалисту – это плохо. И меня отговорили.
Однажды я разговорилась с куратором, и она сказала, что не может быть такого, чтобы за всю жизнь никто даже не намекнул, что у меня дефект речи. Но все действительно молчали. Единственное объяснение, к которому я пришла — возможно не хотели обидеть, я конечно благодарна всем за такую заботу, но та боль и обида, которая возникла бы в детстве ничто по сравнению с тем, что я испытала сейчас. Тогда бы обида забылась, а у меня было бы больше шансов избавиться от проблем с речью.
Переломным для меня стал 3 курс. Я начала путь принятия себя. Я начала переступать через себя и свои страхи. Самым трудным и решающим шагом стало мое выступление в качестве ведущей на открытом уроке 9 мая. Морально готовилась к этому неделю, но в последний момент испугалась и передумала, но преподаватель не приняла мой отказ, заявив, что поздно что-то менять. И я выступила.
Сейчас всё осталось позади, я почти не ощущаю комплексов, приняла себя такой какая есть, свою особенность приняла как преимущество. Хотя обида на врачей всё же осталась. До сих пор считаю, что они были обязаны сказать правду.
Я считаю, что специалисты и родители детей с инвалидностью должны открыто отвечать на все их вопросы касательно особенностей. Так ребёнку будет легче принять себя таким какой он есть. Если человек с инвалидностью примет себя, то его примет и общество.
Я хочу, чтобы окружающие, если увидели какую-то проблему у ребёнка с инвалидностью, дали знать об этом хотя бы родным, ведь любую проблему больше шансов победить, если раньше начать работать с ней.
В-третьих, хотелось бы посоветовать врачам быть осторожными в своих комментариях, высказываниях и прогнозах, а родителям — как бы не было трудно постараться объективно оценивать и увидеть возможности и проблемы своих детей. Но важно помнить главное: проблему не стоит утрировать или преуменьшать, нужно представить всё так, как есть на самом деле.
Нигина Кахорова, студентка 4 курса, РТСУ