Кыргызские политики и активисты обвиняют Таджикистан в агрессии и совершении военных преступлений. Гражданское общество Кыргызстана собирает, по их утверждениям, доказательную базу для запроса главному прокурору Международного уголовного суда (МУС) по событиям на границе. Сами активисты называют это «компроматом» против Таджикистана. Они намерены добиться международного расследования. Насколько это возможно с точки зрения практики международного права и какие дела берутся расследовать в МУС?
За ответом Your.tj обратилось к юристу-международнику Фаридуну Саидзода, который специализируется в сфере международного права и проживает в Гааге.
Чтобы была понятнее деятельность Международного уголовного суда в Гааге, мы немного расскажем о самой организации.
Международный уголовный суд (не путать с Международным судом ООН) — это первый постоянный международный орган уголовной юстиции, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления, преступления против человечности, а также преступления агрессии.
Учреждён на основе Римского статута, принятого в 1998 году. Официально начал свою работу с 1 июля 2002 года.
Что такое военные преступления и как их классифицирует МУС?
В общем военные преступления — это серьезные нарушения обычных или договорных норм, относящиеся к своду норм международного гуманитарного права.
По определению МУС, военные преступления включают в себя серьезные нарушения Женевских конвенций, а также другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в международных вооруженных конфликтах и конфликтах, немеждународного характера, перечисленных в Римском Статуте, когда они совершаются в рамках плана или политики, или же в крупных масштабах.
Таджикистан является членом Римского Статута.
Может ли любое лицо, группа лиц или НПО подать жалобу в МУС?
Да, это возможно. Статья 15 Римского Статута определяет, что любое лицо, или группа лиц, или же организация (НПО) могут направлять информацию о предполагаемых или потенциальных преступлениях, предусмотренных Римским статутом, в канцелярию прокурора МУС.
Однако до того, как расследование будет начато, Канцелярия Прокурора МУС должна определить, соответствует ли ситуация правовым критериям, изложенным в Римском статуте. Среди прочего, к этим правовым критериям относятся:
— преступления должны быть совершены на территории государства-участника Римского Статута или должны быть совершены его гражданином. За исключением случаев, когда дело направлено Советом Безопасности ООН;
— преступления должны быть сведены к военным преступлениям, преступлениям против человечности или же геноциду;
— преступления должны достигнуть «порог серьезности»;
— если не существуют подлинных расследований или же судебных преследований предполагаемых или потенциальных преступлений, предусмотренных Римским Статутом, на национальном уровне;
— инициирование расследования должно служить интересам правосудия и потерпевших.
Саидзода отмечет, что важно отметить, что Канцелярия Прокурора МУС рассматривает «порог серьезности» не только как критерий приемлемости ситуаций или дела, но и так же, как один из наиболее важных критериев для выбора ситуаций или дела.
Как показывает практика, Канцелярия Прокурора МУС в своих заявлениях обычно указывает на один или же несколько из следующих факторов:
— количество убитых;
— количество жертв, особенно в случае преступлений против физической неприкосновенности, например, умышленное убийство или изнасилование;
— тяжесть преступлений;
— масштаб преступлений;
— систематичность преступлений;
— характер преступлений;
— способ совершения этих преступлений;
— последствия преступлений.
Как анализируется информация, поступающая в Канцелярию Прокурора МУС?
Что касается выбора ситуаций для расследования, Канцелярия Прокурора МУС разработала трёхуровневый процесс анализа информации о потенциальных преступлениях, подпадающих под юрисдикцию МУС.
Первый этап представляет собой первоначальную проверку для выявления тех сообщений, которые явно не обеспечивают основания для дальнейших действий.
Так, например, экс-Прокурор МУС Луис Морено Окампо ответил на информацию о предполагаемых преступлениях против человечности, совершенных в Венесуэле, заявив, что на основании полученных сообщений и обзора внешних источников, он пришёл к выводу, что не было достаточных доказательств, устанавливающих «широкомасштабное или систематическое нападение на гражданское население», как того требует определение преступлений против человечности в Римском Статуте.
В этом контексте и я, соответственно, не усматриваю достаточных доказательств в «киргизском обвинительном сценарии».
Второй этап анализа Прокурора — это изучение серьезности тех преступлений, которые предположительно подпадают под юрисдикцию Суда, чтобы определить, является ли ситуация достаточно серьезной, чтобы рассматривалось МУС.
Так, например, постановление Прокурора об отказе в расследовании военных преступлений, предположительно совершенных британскими войсками в Ираке, иллюстрирует различие между первым и вторым уровнями прокурорского анализа. Согласно позиции Канцелярии Прокурора МУС, первоначальной оценкой информации, представленной в отношении преступлений в Ираке, установлено, что существуют разумные основания полагать: преступления подпадают под юрисдикцию МУС (умышленное убийство и бесчеловечное обращение).
Таким образом, ситуация в Ираке удовлетворяла первому уровню анализа Прокурора. Тем не менее, Прокурор пришел к выводу, что ситуация в Ираке не соответствует требуемому «порогу серьезности», согласно Римского Статута, на втором уровне анализа. Так как количество потенциальных жертв преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС в данной ситуации, от 4 до 12 жертв умышленного убийства и ограниченное число жертв бесчеловечного обращения было намного меньше количества жертв, обнаруженных в других расследованных ситуациях, таких, как, к примеру, Северная Уганда, Демократическая Республика Конго и Дарфур, где каждая из трех расследуемых ситуаций включало тысячи умышленных убийств, а также умышленное и крупномасштабное сексуальное насилие и похищения.
Этому критерию, к счастью, не применим «киргизский сценарий», где количество убитых и другого рода жертв не имеет масштабный характер.
Наконец, третий этап — это рассмотрение тех ситуаций, которые подпадают под юрисдикцию МУС и соответствуют «порогу серьезности», т.е. являются приемлемыми. В таких случаях Канцелярия Прокурора МУС проводит расширенный анализ и планирование в соответствии со статьей 53 Римского Статута, в которых частично предусматривается, что Прокурор может отказать в возбуждении расследования даже при наличии тяжести преступлений и ущемлении интересов потерпевших, если, тем не менее, есть серьезные основания полагать, что расследование не будет служить интересам правосудия.
Это крайняя мера?
Более того, важно отметить, что, в первую очередь, государства несут основную ответственность за расследование и судебное преследование тех, кто несет наибольшую ответственность за совершенные преступления, предусмотренные Римским Статутом.
МУС может начать расследование, с учетом ранее изложенных выше правовых критерий, предусмотренных Римским Статутом, только в том случае, если государство, обладающее юрисдикций, не соблюдают эту основную ответственность или же при отсутствии подлинного национального разбирательства, так как роль МУС сводится к качеству крайней меры.
Между тем известно, что Генеральная прокуратура Таджикистана так же, как и Генеральная прокуратура Кыргызстана, возбудили соответствующие уголовные дела и ведут следствие.
И если даже предположим, что Канцелярия Прокурора МУС начнет предварительное следствие (что маловероятно), как практика показывает, этот этап Канцелярия Прокурора МУС будет рассматривать как инструмент для побуждения государств, владеющих юрисдикцией, к исполнению своей основной обязанности по проведению национального расследования и судебного преследования.
В связи с вышеизложенным формулирую вывод: если даже будет соответствующее официальное обращение в МУС, данный «киргизский сценарий», с большой степенью вероятности получит однозначный отказ в рассмотрении.
Об эксперте: Фаридун Саидзода — юрист-международник, диссертант на тему относительно расследования Международного Уголовного Суда по предполагаемым военным преступлениям, совершенным на территории Афганистана с 1 мая 2003 года, а также в отношении аналогичных преступлений, связанных с вооруженным конфликтом в Афганистане, предположительно совершенных на территории других государств — участников Римского статута с 1 июля 2002 года.