В кроссовках, легких кофтах, без спецоборудования, раненные – в таком виде двое суток российские альпинисты спускали граждан Таджикистана с высоты более 5,7 тысяч метров. Мы встретились с участниками этого экстремального похода, чтобы внести некоторую ясность в ход событий. На многие вопросы сейчас нет ответа. В нашей сегодняшней истории подробности как выбирались 10 человек из снежного плена высоко в горах.
Трагедия в горах
Два месяца в году – июль и август, удачное время для восхождения на Памир и поэтому в этот самый период в Таджикистан устремляются группы альпинистов из различных стран.
Вот и на этот раз, 11 июля на Памир прибыла очередная группа туристов под руководством опытного альпиниста, профессора из США Дениса Осина, чтобы посетить один из высочайших хребтов страны – имени Академии наук, который простирается с юга на север и образует западную границу бассейна ледника Федченко.
Это маршрут считается шестой, высшей категории сложности на Центральном Памире.
В турклубе МГУ им. Ломоносова, членами которого были альпинисты (так как ранее учились и работали в этом вузе), сообщили, что маршрут у них был рассчитан на 27 дней. Обратные билеты из Душанбе в Москву у группы был на 12 августа.
26 июля при восхождении группы в составе семи человек на вершину Сент-Экзюпери (находится на высоте 6026 метров) один из них, 33-летний Александр Маслов, пропал без вести: под ним внезапно обрушился снежный карниз, и он сорвался с обрыва.
Маслов, по словам товарищей, был опытным альпинистом. Юрист по специальности, раньше преподавал в родном МГУ, затем перешел в солидную юридическую компанию.
Он по-прежнему состоял в турклубе МГУ — это не запрещено правилами сообщества и участвовал в сложных походах. И сам водил группы на Памир в качестве руководителя группы.
Альпинисты в течение двух дней пытались найти тело своего товарища своими силами, но поняв, что у них ограничены ресурсы, 28 июля подали спасательным службам сигнал SOS, попросив помочь прислать им необходимое оборудование для поисков и провизию, которая заканчивалась.
С момента происшествия российское посольство находилось на связи с группой, родными Маслова и таджикистанскими коллегами, задействованными в спасательной операции.
Помощь подоспела
Чтобы помочь российским туристам и привезти необходимое для поисковых работ, посольство обратилось в 201 российскую базу, Погранвойска ГКНБ Таджикистана и Фонд Ага Хана, у которых в распоряжении были свои вертолеты.
По словам главы Совета по развитию туризма Таджикистана Давлата Хабибова, организации, которая занимается сервисными услугами для туристических групп, на просьбу откликнулась Пограничная служба и выделила свой вертолет Ми-8, за штурвал которого сел Сергей Тютин — пилот с многолетним опытом вылетов на Памир.
4 августа, в районе 10.30 утра вертолет, загруженный коробками со снаряжением для поисков и необходимым продовольствием, вылетел в сторону ущелья Поймазор, которое находится в районе Ванджа.
На борту находились 5 человек: пилот, второй пилот, бортпроводник, руководитель Совета по развитию туризма Таджикистана Давлат Хабибов и фотограф-фрилансер Сабир Сабиров, которого пригласили для того, чтобы снимать с вертолета обзор места трагедии с различного ракурса, что впоследствии могло бы помочь в поисках Маслова.
Вертолет в районе полудня прибыл на место, сделал съемки местности и, спустившись к месту дислокации альпинистов на небольшую высоту (примерно 300 метров от земли), сделал заброску груза, собравшись улететь обратно.
«Палатка альпинистов стояла на высоте 5700 метров. Мы сбросили им 4 посылки. Расстояние от вертолета до палатки было примерно 50-100 метров. Когда стали уходить, при развороте вертолет задел гору, мы начали падать. Это было примерно в 12.10. Удар о землю пришелся на левый борт, на кабину пилотов. Вертолет перевернулся», — рассказал после случившегося Давлат Хабибов.
Никто не ожидал
Нам удалось поговорить с очевидцем события, членом группы альпинистов Дмитрием Пахомовым.
«Мы получили груз, скинутый с вертолета. Вдруг видим, он пошел на второй круг, зацепил левым колесом часть склона и потом медленно начал снижаться. Это был какой-то сюр, не было каких-то быстрых движений.
Вначале никто из нас не понял, что случилось. Вдруг машина, покрутившись, рухнула на землю. Мы побежали в сторону вертолета. Недалеко, в метрах 200-300 от него отлетели лопасти.
Вытекало топливо из бака, дымились двигатели, поэтому, первым делом, кинулись вытаскивать из салона людей. Двери вертолета были сорваны. Слышались стоны и крики.
Первым вытащили фотографа, потом бортпроводника. Второй пилот – молодой парень вышел самостоятельно. Взялись за спасение пилота и главы туркомпании, который при падении оказался в самом низу.
Это было жуткое зрелище: пытаясь вытащить пилота, который был крупным и еще дышал, мы увидели, как он захрипел и изо рта хлынула кровь… Думаю, роковой удар о землю пришелся именно на кабину пилота», — рассказывает он.
«В момент удара вертолета об землю, я на время отключился, — рассказывает Давлат Хабибов. — Пришел в себя, чувствую тяжесть, что не могу поднять голову, а внизу ощущаю мокрый снег, начал кричать о помощи.
Когда на воздух вытащили Сергея (имеется ввиду Тютин), то он был живой, но без сознания, я даже слышал, как он кашлянул, а потом вдруг стал захлебываться. Наверное, потому что кровь попала в легкие. Больше он не двигался и стал синеть на глазах. Может это было из-за сердца, не знаю», — рассказывает Хабибов.
По словам Дмитрия, всей командой они принялись оказывать первую помощь пострадавшим (у выживших были переломы ребер, ушибы и колото-резаные раны на голове и теле), а потом стали думать, что делать дальше.
Перед выбором
На все это ушло часа два. Дело близилось к вечеру. Денис Осин, как руководитель группы связался по рации со спасательной службой КЧС, было предложено несколько вариантов.
Но так как на тот момент оказалось, что пилотов, которые могут летать на такую высоту в стране нет, группа приняла решение спасать раненых и спустить их ниже на высоту 4 тысячи метров, чтобы вертолет мог их оттуда забрать.
Конечно, у Дениса Осина, человека, принимающего решение в экстремальной ситуации, которая случилась в горах, был выбор: остаться на месте (благо, прибыло оборудование и провизия) и продолжать поиски погибшего члена команды, который, кстати, приходился ему другом и чью трагическую смерть он сильно переживал или, жертвуя всем этим, спасать по сути тех, кто прибыл к ним на помощь. Ведь все четверо пострадавших были одеты налегке, у них не было подходящей одежды и снаряжения. А самое главное – это опасность отека легких, а потом и мозга из-за перепадов давления в горах. Поэтому всех четверых сразу прокололи препаратами.
Снимал в состояние шока
К нам руки попали уникальные фотографии: некоторые сделаны фотографом Сабиром Сабировым, а еще часть – самими альпинистами.
Может появиться вполне резонный вопрос: как человек, который попал в такую страшную ситуацию и получил ранение, мог при этом еще снимать?
«Первым из салона мы стали вытаскивать фотографа. Все лицо в крови, мы его вытягиваем, а он спускается в салон за разбившимися деталями объектива. Кричу: «Мужик, выходи, тяни веревку!», у него истерика: с трудом собрал свои детали и на белом снегу, весь в крови, начал снимать как мы вытаскиваем остальных», — рассказывает Дмитрий.
«Не знаю, что со мной тогда было: ничего не вижу без очков, фотоаппарат то включается, то отключается. Автоматически, вслепую, на рефлексе я настроил светочувствительность, чтобы в кадре все было видно. При этом солнце бьет в белый снег и ультрафиолетом все отсвечивает. У меня ужасно болит бок, трудно дышать, но я сижу в таком полуобморочном состоянии и снимаю, снимаю…», — рассказывает Сабир.
«Альпинисты тоже попали в экстренную ситуацию — они не знали, что с нами делать. Денис спрашивает: «У вас одежда зимняя есть?», мы отвечаем: «Нет». Второй пилот вообще в мокасинах летних был, бортинженер в «адидасах», у которых при аварии вывернулась подошва, а на мне кроссовки без протекторов, все одеты налегке, в футболках и толстовках. Кто же думал, что такое случится? Мы ведь полетели, думая «полтора часа туда и столько же обратно», — рассказывает Сабир.
По рассказам пострадавших, за неимением большого количества шприцов, каждого прокололи препаратами от высотной болезни и подписали каждый шприц поименно, чтобы при следующем разе, не перепутать их. Промыли раны, наложили повязки.
«Одна только обработка раны чего стоит: фурацилин там в таблетках, а не жидкий, и для того, чтобы его растопить, надо спиртовку включить, воду прокипятить, в общем целый процесс надо провести.
А они, эти профессора, меньшее звание у которых кандидат наук, не спорили между собой, а действовали быстро и слаженно.
Перед глазами стоит картинка: слышим тихий стон о помощи, оказывается Давлат вывалился в разбившееся окно вертолета, прямо на снег, его придавили собой бортинженер и пилот, чего стоило Славе и Денису нырять в кабину и вытаскивать его оттуда. Всю жизнь будем им благодарны», — говорит Сабир.
Спуск
По словам Дмитрия, через часа два руководитель группы Денис Осин, переговорив с Душанбе, принял решение спускать пострадавших.
Было предложено два маршрута – один долгий и безопасный, но на 20 км, другой короткий, но со сложностями – на 8 километров. Оптимальным вариантом, выбрали второй. На долгое расстояние, по его словам, ребята не протянули бы в горах.
По словам альпинистов, если бы им самим пришлось спускаться, то общее время заняло бы в совокупности, полдня. А с раненными и неопытными людьми им пришлось добираться двое суток.
Ребят одели потеплее, даже обвязали веревками с пустыми мешками в области груди, чтобы не застудились. Как бы не прискорбно это не выглядело, альпинисты дали Давлату куртку Саши Маслова: она его сберегла от холодов на леднике.
Некоторым достались бахилы – альпинистские отличаются от медицинских тем, что они шьются из очень плотного водонепроницаемого материала.
«У меня был выбор: надеть бахилы, чтобы ноги не отморозить, но они были очень скользкие, чтобы ходить с ними по снегу, или обойтись без них, чтобы быстрее передвигаться. Я выбрал второе, надел обычные целлофановые пакеты на носки, затем обулся в кроссовки, и мы двинулись в путь», — говорит Давлат.
Судя по рассказам ребят, самым тяжелым моментом был, конечно, спуск до ледника Абдулкахор.
6 альпинистам и 4 пострадавшим пришлось встать цепочкой и передвигаться очень осторожно, потому что спуск был тяжелым и надо было успеть до ночи попасть на ледник.
Так как экипировки на всех не хватило, распределились таким образом: впереди шел Дмитрий Пахомов, за ним бортмеханик Джурабек и второй пилот Фехруз (фамилии пока узнать не удалось), потом шли Константин Игнатьев и Артем Жданов, придерживая с двух сторон Сабира Сабирова, находящегося в полуобморочном состоянии, затем шли Денис Осин и Вячеслав Разумов, поддерживающие Давлата Хабибова, и последний альпинист Дмитрий Яранцев замыкал группу. На привал останавливались ненадолго, и то, если раненым было очень туго.
Долгая дорога домой
По словам Дмитрия, как ниже они спускались, менялись рельеф и парадигма: то они шли по леднику, то начались прижимы между стеной и моренным покрытием, соответственно камнеопасность была высокая.
«Мы делали страховку, спускали ребят (имеются ввиду раненые) спускались, делали дополнительную подстраховку, чтобы вдруг не сорвались», — рассказывает он.
Сабир и Давлат отмечают налаженные четко действия Дениса Осина: он не давал им расслабиться, постоянно заставлял идти, хотя силы были порой на исходе, и приходилось двигаться в полуобморочном состоянии.
«Голова и лицо были закутаны так, что только открыта была зона глаз. Я ковылял по снегу, знаю, что мы шли очень медленно, но я мог видеть только впереди себя ноги Сабира.
И когда временами из-за диких болей, отдающихся при движении в спину, я кричал, то выбрал определенный ритм и таким образом, прошел весь путь.
Позже, когда мы через двое суток спустились к вертолету, Денис попросил прощения за то, что так нас натаскивали, что не везли нас, раненных на санках.
Он объяснил, что без такого беспощадного режима они нас бы не вытащили. Эти ребята просто герои», — говорит Давлат.
А Сабир вспоминает как прошла их первая ночь, которую пришлось провести на леднике.
«Когда меня в первый раз «упаковали», я вспомнил детство, когда мама заматывала поверх пальто своим платком крест-накрест, не хватало только напялить варежки.
Мы оказались между трещинами льда, и даже выходить по нужде в одиночку не разрешалось, с нами везде как с маленькими детьми возился Слава, он нас страховал повсюду, а Денис сторожил ночью, чтобы мы ненароком не вывалились в расщелину, — рассказывает он. — Для нас, ночью спавших друг за дружкой в спальниках, (а мне достался спальник Маслова), было важно ощущать рядом дыхание, и так как от страха я не смог заснуть в ту долгую ночь, все время постукивал коленками рядом лежавшего Давлата: он стонал и корчился от боли, а я был рад, что он живой.
Кстати, перед сном мы все даже попрощались друг с другом: как рассказали альпинисты, опасность была и в том, что кто-то мог и не проснуться утром».
Затем он рассказывает историю похожую на голливудские фильмы о выживших в горах.
«На альпинистах были ботинки и кошки, а также маленькие снегоходы-квадратики, такие с лыжной прицепкой, которые не дают провалиться глубоко в снег, а у нас таких не было, поэтому каждого из нас и придерживали по двое. И в первый же день похода я поскользнулся и умудрился упасть в трещину. Жуткая история».
Сабир эмоционально рассказывает историю своего падения: он оказался глубоко внизу, среди расщелины, а сверху альпинисты постоянно держали с ним связь, «разговаривали» его, боясь за то, чтобы он не «вырубился», пока не вытащили его, обвязав с двух сторон за подмышки.
Он возмущается комментариями после случившейся трагедии, что мол, не смогли спустить с собой из вершины тело разбившегося пилота.
«Там кислорода в три раза меньше, чем на равнине. Соответственно, работоспособность во столько же раз ниже. Говорить и возмущаться цинизмом, сидя на диване, — легко. Провезти тело Тютина альпинисты бы не осилили, это рискованное дело. Они еле спасли живых, проводя нас через высокие скалы и опасные расщелины», — говорит он.
«Я говорил: «Мне больно, не могу ходить», Денис отвечает: «А мне все равно». То есть у меня не было выхода, как ковылять по этому бескрайнему снегу. Если бы альпинисты так не поступили, я бы, наверное, расслабился и умер», — уверен Сабир.
Вместе с тем, ребята многому научились у альпинистов: например, такой лайфхак как сушка носков под подмышками. Как объяснил Дмитрий, такое часто применяется на практике – с утра надевать мокрые носки не очень-то и приятно, а собственным теплом тела они сушатся хорошо.
«Мы все вернулись домой другими…»
Когда группа на третий день похода наконец спустилась на высоту в 4 тысяч метров и увидела вертолет, только тогда по словам ребят, они почувствовали, что на самом деле, все страшное осталось позади: у кого-то началась истерика, не выдерживали нервы, кто-то наоборот, расслабился и отключился.
«Дважды Всевышний уберег нас от смерти: первый раз при аварии. Второй раз – при спуске, потому что это было очень опасно, — отмечает Сабир. — Трудно даже представить, что было бы с нами если бы вертолет упал в другом месте.
Мы все вернулись домой другими: как говорится, в горах теряешь разум, но приобретаешь душу. Мы посмотрели смерти в лицо, и получили еще один шанс. Поэтому важно успеть сделать что-то хорошее в этой жизни».
От редакции. К большому сожалению у нас не оказалось ни одной фотографии из этого похода Дениса Осина, которому в первую очередь обязаны за свое спасение четверо таджикистанцев. И хотя мы встречались с очевидцами буквально через несколько дней после их возвращения, самого Дениса мы не застали, он улетел в Россию практически через несколько часов.