В советское время его знали, как журналиста, писателя и киносценариста Абдурафеъ Рабиева, в последние годы его книги издаются под псевдонимом Шераки Ориён. Пережив две личные трагедии в расцвете сил, он не сломался и продолжает активно писать. Автор Your.tj Фаридун Сафарзода встретился с 70-летним писателем, чтобы узнать о его жизни и творчестве.
Мамины сказки
Когда Абдурафеъ было 11 лет, отец уехал в Самарканд и от него долго не было вестей. Позже выяснилось, что при строительстве 4-этажного дома он упал с высоты, повредил конечности и неподвижно лежит. Это стало причиной того, что семья переехала из Коммунистического (ныне Кушониён – прим. ред.) района в Пенджикент к родственникам, чтобы ухаживать за больным отцом.
«Когда отец пропал на долгое время, а мы не знали о его судьбе, потому что в тот период в сельской местности не было телефонов и узнавали вести только через письма, увидев, как мы скучаем по нему, мама часто рассказывала нам сказки. Она была прекрасной рассказчицей, поэтому соседи прозвали ее Зухро-афсона (Зухро-сказочница). Любовь к чтению книг у меня появилась благодаря ей.
По соседству с нами проживали немцы из Поволжья, которые в 40-е годы по приказу Сталина были переселены в Вахшскую долину. Они тоже приходили по вечерам послушать эти сказки. К слову, помимо родного таджикского, мама хорошо знала и немецкий язык.
Увидев, как сложно матери прокормить нас, немцы подарили нам корову, которая по сравнению с местными породами, давала намного больше молока. Когда мы переехали в Пенджикент, то потеряли связи с нашими соседями. На новом месте закончилось мое детство, так как из-за болезни отца вся забота о семье полностью легла на мои плечи», — рассказывает с грустью писатель.
Он родился 7 ноября 1951 года в кишлаке Мехнатобод нынешнего района Кушониён Хатлонской области и его детство прошло там. Отец работал в колхозе бригадиром, а также по совместительству шил обувь и строил дома.
«Даже сейчас в Кушониёне сохранились жилые дома, которые построил моей отец по архитектуре жителей Зерафшанской долины, — с гордостью вспоминает устод Абдурафеъ, — Какой-то период он даже возглавлял бригаду строителей нашего района и всю жизнь сохранил верность своей профессии».
Семья писателя была многодетной: среди десятерых детей он был самым старшим.
Первый гонорар
После того, как из-за болезни отца семья Абдурафеъ переехала в Пенджикент, а он тогда учился в 7 классе, однажды написал заметку о кино, которое смотрели всей школой и отправил одновременно в несколько центральных изданий.
«К моему удивлению, заметку опубликовали одновременно четыре газеты – «Маориф ва маданият», «Комсомоли Точикистон», «Пионери Точикистон» и районная. За это я получил очень хороший гонорар, что вдохновило меня писать дальше. На эти деньги помимо продуктов в дом, я смог приобрести себе новый костюм, который стоил в то время 10-12 советских рублей и даже купить велосипед, который в сельской местности был сродни автомобилю», — вспоминает наш герой.
По его словам, уже в 10 классе редакции стали заказывать ему материалы о жизни в провинции. К тому же в советское время нельзя было брать на работу школьника, но Абдурафеъ приняли в штат районной газеты «Зарафшон», где под руководством более опытных коллег, он начал писать хорошие и проблемные материалы.
«В то время редактором работал ветеран войны Абдурасул Алиев, который даже подшучивал, что отпустит всех сотрудников и оставит только меня, потому что я мог делать в редакции все: писать, печатать на машинке, фотографировать и проявлять снимки, то есть как в той пословице «и швец, и жнец, и на дуде игрец»», — с улыбкой рассказывает писатель.
«Мал, да удал»
Удивительно, но спустя 12 лет отец Абдурафеъ выздоровел и встал на ноги, и у 19-летнего молодого человека, наконец появилась возможность подумать о своем будущем.
В 1970 году он поехал в столицу и поступил на отделение журналистики факультета таджикской филологии Таджикского госуниверситета, где учился и дружил с небезызвестным Сайфом Рахимовым, в будущем — Сайфом Рахимзоди Афарди, экс-председателем телерадиокомитета республики.
Еще со второго курса университета Абдурафеъ взяли на работу в известную газету «Маориф ва маданият», которой руководила легендарная Буринисо Бердиева. «Так как я был невысокого роста, Бердиева, довольная моей работой, несколько раз перед коллегами называла меня в шутку «хурди калонкор» (маленький, но умеющий делать большие дела). А на четвертом курсе в литературном журнале «Садои Шарк» впервые опубликовали мой рассказ «Наводнение».
Признаться, в то время никому из студентов такое не удавалось – это был высший пилотаж», — с нотками гордости в голосе вспоминает свое становление как писателя устод Абдурафеъ. Он также отмечает, что известный таджикский писатель Сотим Улугзаде, который в то время находился в опале, очень лестно отзывался о его работе, даже однажды пришел на собрание писателей, чтобы познакомиться с «неким Рабиевым».
В творческой среде всегда была зависть
После такого удачного начала неожиданно для молодого писателя, редакция журнала под разными предлогами отказалась публиковать его следующее произведение.
По его словам, повесть, от которой отказался тогда таджикский журнал, впоследствии напечатали в Москве, назвав лучшим произведением года и издав в виде отдельного издания 200-тысячным тиражом.
«После такого признания, в писательской среде Таджикистана больше не стали брать мои рассказы, придираясь к моей грамматике и даже к тому, что я ношу длинные волосы, кстати, в то время очень модные. Это было смешно, и вместе с тем, грустно. На одном подобном собрании, устод Улугзаде, указав на мою прическу, сказал присутствующим: «Возможно, из каждого волоска этого молодого человека польется столько повестей и рассказов, о которых вам и не снилось», защитив таким образом, от нападков завистников», — отмечает писатель.
Но отношение литераторов огорчило Абдурафеъ и он, охладев к писательскому перу, перешел в систему телерадиовещания, устроившись там редактором.
Кстати, через некоторое время он все же вернулся к прежней стезе и написал одну из своих лучших повестей «Последний конь», которая была издана в Москве, а впоследствии, по совету известного режиссера Бориса Кимягарова, снял по ней одноименный фильм. Картина стала дипломной работой Рабиева после учебы во ВГИКе.
Трагедия гражданской войны
Годы гражданской войны в Таджикистане стали для Абдурафеъ самыми тяжелыми и трагическими.
Именно в этот период писатель потерял единственного сына, а квартиру в центре города, в которой жила семья, под дулами автоматов присвоили боевики.
Устод Абдурафеъ был вынужден бежать из столицы вместе с семьей в Самарканд, куда его позвали друзья. Четыре года он прожил там. Кстати, его второй писательский псевдоним — Шераки Ориён появился именно в ту пору.
«В годы войны, когда я перебрался в Самарканд, там также было небезопасно и по совету друга, книгу, которую я собирался издать, чтобы прокормить семью, подписал под другим псевдонимом. Таким образом, советский писатель Абдурафеъ Рабиев превратился в неизвестного Шерака Ориён на персидский лад. К слову, книга посвящалась афганскому народу и мое новое имя пришлось им по нраву», — рассказывает писатель.
Моя Шамсия
Среди трех дочерей писателя только средняя, Шамсия, с юных лет помогала отцу в его творчестве. Много раз, когда у писателя не было возможности набирать текст нового произведения, он записывал свои мысли на аудиокассеты, а Шамсия их переводила в бумажный формат. Она сама тоже начала писать рассказы.
В 17 лет отправила свои рассказы на творческий конкурс в Германию и победила в номинации «Редкий талант», получив в подарок компьютер. Первый в жизни семьи.
«Шамсия с детства была смышленой, в 5 лет пошла в школу. Она помогала, и вместе с тем, мешала мне в творческой работе, потому что задавала очень много вопросов, несвойственных ее возрасту, на которые я старался найти ответы.
Ее писательский талант проявился еще в юности. После школы поступила в институт на лингвиста, изучала французский.
Однажды, когда кучка религиозных радикалов хотела сломать в Пенджикенте мавзолей суфия Халифа Хасана, я и несколько моих единомышленников выступили против, потому что, еще в Москве изучал историю этого человека, который сделал много хорошего для нашего народа.
Эти люди одним вечером поймали меня с дочерью и избили. Помню, ее платок был красным от крови, эти подонки отбили ей почки, а у меня было сотрясение мозга. Позже их поймали и задержали.
Но этот случай не прошел бесследно: после перенесенного стресса моя дочь серьезно заболела и на последнем курсе института, ее не стало…, — рассказывает писатель, вытирая появившиеся слезы, и через долгую паузу продолжает, — После такого удара я не смог больше писать, а все кассеты, которые переписывала моя дочь, закопал рядом с ее могилой.
Кстати, после смерти Шамсии академик Абдуджаббор Рахмонзода издал ее книгу «Ман намурдаам, ай дӯст» (Я не умерла, друг), за что ему спасибо».
«Сто раз умер, но еще живой»
Недавно писатель в третий раз переиздал свою автобиографическую книгу «Сад бор мурдаму зиндаам ҳануз» (Я сто раз умер, но еще живой), которая рассказывает о его жизни и творчестве, а также вобрала в себя публикации о нем.
Устод Абдурафеъ в свои 70 лет выглядит не так уж плохо: хотя в глазах нет прежнего задора и света, которые были раньше, он полон творческих сил, потому что верит, что его покойные сын и дочь, как два ангела-хранителя всегда находятся рядом и он должен, пока еще стучит сердце, осуществить их несостоявшиеся мечты.
Абдурафеъ Рабизода (Шераки Ориён) — писатель, журналист, редактор и сценарист. Его рассказы и повести опубликованы в 107 сборниках, он написал сценарии к 43 художественным и 6 документальным фильмам. Его книги переведены на 40 языков мира.
Член Союза писателей Таджикистана и Союза журналистов Таджикистана, обладатель 7 международных наград, в том числе, 2 Гран-при, награжден орденом «Шараф» II степени.