Врачи Согдийской области первыми встретили COVID-19 и многие из них первыми заразились. Наша героиня Назира (имя изменено по ее просьбе) семейный врач из Худжанда. Заразилась практически в самом начале эпидемии. Тогда еще не было четких понятных схем. Лечилась сама, корректируя назначения коллеги и практически проводя опыт на своим организмом.
И хотя сейчас в Таджикистане количество зараженных пошло на спад, мы все равно решили записать ее монолог. В нем нет отчаяние и злости.
«У меня диагностировали пневмонию в самом начале распространения вируса в Худжанде. Не могу сказать, что беда пришла по моей халатности или по недосмотру. Я соблюдала все меры предосторожности, экипировкой нас снабжали и снабжают. Скорее, это было неизбежно.
Вы представьте, как тяжело врачу находиться в защитном костюме, который плохо пропускает воздух, часто чувствуешь, как под одеждой струйки пота стекают по спине, между лопаток. В маске тяжело дышать и говорить, очки постоянно запотевают.
В этой амуниции мы вели прием больных, работали всю смену. Понятно, что в таком состоянии тяжело себя контролировать, хочется постоянно дотронуться до слезящихся глаз или почесать нос. Вирус оперативен, малейшего контакта со слизистой ему достаточно.
Я пришла на дом по вызову к больному. Но я не знала, что в этой семье болен не один человек, а трое. Да и они сами еще не знали, что инфицированы. И так бывает часто. В данной ситуации заболевание врачей – воля случая. Ничего общего с безответственностью здесь нет.
Врачи, начиная новый рабочий день, часто не думают о текущей ситуации. Они приходят, одевают белый халат и приступают к каждодневной работе, стараясь выполнять ее хорошо. Даже облачаясь в защитный «скафандр», никто не отдавал себе отчет на 100 процентов в степени тяжести происходящего. Особенно вначале. Врачи – специалисты военнообязанные, поэтому главное вовремя встать в строй и исправно нести службу.
В момент, когда мой коллега, осматривавший меня и изучавший мой рентгеновский снимок, озвучил диагноз – мне стало плохо. Тогда я поняла, как земля уходит из-под ног.
Я не помню, как вышла из больницы, не помню, как добралась домой. Жуткая паника поселилась в каждой клетке моего тела – в дрожащих руках, неуверенных ногах, как холодный большой камень она лежала в моей душе. Я не спала всю ночь, ходила из угла в угол, наматывала круги по комнате. И молилась…
Я помню, несколько раз вставала на колени и молила Бога простить меня за плохие мысли и плохие поступки, если они у меня были. Я умоляла Бога не забирать меня у моих детей, которых у меня трое, и верила, что он услышит.
А еще я разговаривала с Богом, как со своим лечащим врачом. К утру я почувствовала, что паника практически ушла. Появилась уверенность в себе. Но нервное состояние дало о себе знать жесточайшей гипертонией.
В такой момент важно держать в постоянном порядке свою голову и душевное состояние. Самые опасные наши враги – паника, злоба, обида, ревность, мстительность, отчаяние. Нет оправдания этим чувствам. Да, я боялась. Очень. Но глупостей, вроде: «Все кончено… Мы все умрем…» — не было. В любой период, сложный или комфортный, важно выстраивать свое психологическое состояние самостоятельно. Это возможно и необходимо.
Я заразилась в самом начале вирусной активности в нашей области. Тогда отсутствовала официальная информация о порядке успешного лечения, были периодические случайные сведения, которые, часто, противоречили одно другому.
Врач, поставивший мне диагноз, назначил мне стандартное лечение против пневмонии. Я с течением времени его корректировала: добавляла противовирусные препараты, пыталась сбить высокое давление.
Сознательно оставшись один на один со своей проблемой, я 10 дней была подопытной для самой себя. Ставила на себе эксперимент и молила Бога. Через две недели вновь вышла на работу, потому что в тот момент всем нужна была помощь и коллегам, и пациентам, я просто не имела морального права сидеть дома дольше.
Родным о болезни рассказала, когда уже начала выздоравливать. Сестра пыталась уговорить взять отпуск на месяц, в дополнение к больничному. Ну а дети уверены в моей выносливости (смеется)».
В период с 30 апреля по 8 июня в Таджикистане коронавирусом заразились более 1700 медицинских работников, говорилось отчете Страновой команды ООН в республике.
Данные в документе «COVID-19: Отчет о ситуации в Таджикистане №10» от 9 июня приводятся со ссылкой на информацию Министерства здравоохранения страны.
«Число инфицированных медицинских работников на 8 июня составляло 36% от общего количества заболевших в стране, в том числе 619 врачей и 548 медсестер (всего в докладе говорится о 1701 медицинском работнике)», – отмечается в отчете.
Основной причиной указано отсутствие у медиков средств индивидуальной защиты, особенно в начале вспышки. О количестве умерших тогда не сообщалось.
По данным Радио Озоди на 25 июня, в Таджикистане предположительно от COVID-19 умерли 72 медицинских работниках и 67 работников образования.