После событий, случившихся 28-29 апреля на таджикско-кыргызской границе, жители приграничных районов страны не могут, как прежде, спать спокойно. Вместе с тем, они не собираются покидать родные земли и переселяться в безопасные места. Мы поговорили с некоторыми из них и узнали, о чем они думают.
Извилло, 29 лет, село Сомониён, джамоат Чоркух, г. Исфара
За все время, сколько я живу, не помню, чтобы мы когда-нибудь жили с соседями дружно. Между таджиками и кыргызами постоянно возникал конфликт: идем своей дорогой, пограничник начинал оскорблять, а иногда и припугивать своим оружием.
Мы постоянно находились, да и сейчас находимся в состоянии повышенной бдительности, когда в любой момент нас могут спровоцировать на конфликт. Например, передвигаясь по дороге, которая условно отделяет две страны, нельзя в случае звонка вытаскивать телефон из кармана и разговаривать, нельзя фотографироваться, шутить с друзьями, смеяться. Неизвестно, как эти действия могут восприниматься с сопредельной стороны.
В основном, я зарабатываю на том, что собираю камни и щебень для строительства. Но из-за конфликта на границе, нам не позволяют больше подходить к реке Исфара, откуда мы собирали щебень. Вот и остаюсь без заработка.
Джамоат Чоркух географически расположен среди гор, которые принадлежат Кыргызстану. К этому мы всегда относились нормально. Но 29 апреля в нас начали стрелять именно с этих гор. В этот день, когда мы завтракали для сухур во время поста в священный месяц Рамазан, оттуда начали стрелять. Вначале мы даже не поняли, что это за выстрелы и начали выходить на улицу. Те, кто вышли первыми из своих дворов, были убиты. Только из нашего села скончались четыре человека, а пятеро получили ранения.
Теперь мы боимся этих гор, окружающих наше селение. Стараемся не выходить на улицы, которые хорошо просматриваются оттуда. Даже если собираемся, стараемся собираться под дувалами, а не на главных улицах.
Если кто-то идет пешком, то старается ходить под деревьями, опять, чтобы не попадаться под «пристальный взгляд из гор». Никогда не знаешь, что тебя ждет впереди. Такое ощущение, что все мы находимся под колпаком.
Да и спать спокойно не получается. Нас всех преследует постоянная тревога, что вновь могут начать стрелять. И расслабиться не получается, что сильно бьет по нервам.
Соседи, которые уехали на заработки, оставили мне для присмотра свои дома. Во время событий 29 апреля два дома, за которыми я должен был присматривать, полностью сгорели. Представьте ситуацию: вы уехали на заработки в чужую страну, работаете в ужасных условиях, терпите все, чтобы пожить потом по-человечески, и в один миг весь ваш многолетний труд, буквально все — сгорает дотла. Это трагедия и я не смог ее остановить.
Мы были безоружны, когда стреляли в нас и сжигали наши дома. Когда перестрелка прекратилась, уже невозможно было что-то спасти.
Нас, жителей Сомониёна, часто спрашивают, почему мы не уезжаем из места, где постоянно происходят конфликты? Потому что это место, где родились наши деды и прадеды. Даже если нам выделят землю и дом в другом месте, я никуда не уеду. Здесь, в Чоркухе — мой дом.
Низомиддин Шамсиддинов, 60 лет, житель села Ходжаи Аъло, джамоат Чоркух, г. Исфара
Всю жизнь я работал, построил дом, чтобы хватило места для меня с женой, для детей и внуков. Складывая годами копейку за копейкой, собрал денег и построил в своем дворе 12 комнат. Но все это разрушили в один миг, 29 апреля в районе 12 часов дня.
Для постройки своего огромного дома я трудился целых 20 лет.
Когда я был на работе, мне позвонили, попросив побыстрее вернуться домой из-за накала обстановки на границе. Когда я приехал, то люди не бросались камнями, как это происходило периодически на протяжении многих лет. В ход пошло оружие, шла перестрелка. Под пулями мы еле добрались до своих домов.
Когда я дошел до своего дома, то увидел, что братья-кыргызы в гражданской одежде обливают постройки бензином и поджигают. У одного в руках было охотничье ружье. Как можно без оружия бороться с ними? Кто-то даже снял видео, как они поджигали дом. Оно было снято именно в моем дворе.
Мы не узнали людей, которые подожгли наши дома. Они не отсюда. Наши соседи на такое бы не пошли.
Мы живем в 500 метрах от границы. Через два дома от моего, проживали граждане Кыргызстана. Когда поджигали дворы, не трогали места, где проживали кыргызы. Специально сожгли дома таджиков. Почему так? Ведь на любых праздниках и торжествах наряду с таджиками, я также поздравлял и приглашал к себе кыргызских соседей.
Сам я в 80-х годах прошлого века служил в Афганистане, воин-интернационалист. Всем участникам афганской войны государство выделило по два гектара земли. Кроме того, я арендую земли, где выращиваю рис, пшеницу, кукурузу. У меня есть абрикосовые сады. Теперь сгорели все мои запасы, сделанные на два года.
Родных поселил в домах у родственников, сам буду ждать, когда же заново отстроят наши дома.
У нас нет никакой ненависти к братьям-кыргызам. Но вода должна течь к нам. Если мы позволим им перекрыть нам воду, то вся Исфара останется без воды. Остаться без воды, означает остаться без средств к существованию. Этого мы не должны допустить.
Абдухалил Халилов, джамоат Овчи Калъача, Бободжон Гафуровский район
Всю свою жизнь я прожил на приграничной территории. В последние десять лет являюсь директором школы №71, которая расположена вдоль спорных территорий.
С ностальгией вспоминаю времена, когда мы с кыргызами ходили друг к другу в гости, молились в одной мечети, справляли вместе свадьбы и похороны. В детстве все пионерские лагеря, где пришлось мне побывать, находились на территории соседней страны.
Возможно, между нами случались какие-то бытовые конфликты, но в целом, мы жили очень дружно.
Даже в школе, где я работаю, еще пару лет назад учились граждане Кыргызстана и мы выдавали им аттестаты об окончании школы таджикского образца.
Но 29 апреля около 16 часов во время школьных занятий вдруг начали стрелять. Как я отметил, здание школы находится вдоль условной границы и в тот момент дети учились во вторую смену.
Мы не были готовы к такой агрессии со стороны соседей. Дети находились в состоянии шока, все стекла в окнах здания посыпались. Фактически, во время перестрелки обстреливали нашу школу. Если бы учителя растерялись при первых выстрелах, то, возможно, дети бы стали жертвами конфликта.
Но наши педагоги сразу же начали эвакуацию детей в безопасное место, чтобы никто не пострадал. Но все равно, когда ученики выбегали из классов и спускались в суматохе по лестницам, у них были ушибы ног и рук.
Сейчас мы проводим занятия в школьной столовой и в спортзале. Классы теперь непригодны для занятий. Мы пока не знаем, как после ремонта вернемся в основное здание школы. Дети боятся возвращаться. Ведь прямо из окон классов видны вооруженные кыргызские пограничники, которые охраняют свою территорию.