«Сегодня я вас убью!» — однажды вечером сказал муж Робии. Он имел в виду жену и двух маленьких сыновей, один из которых только родился. Таких историй в Таджикистане много, но только единицы женщин, пострадавших от насилия в семье, смогли найти выход.
В феврале 2024 года вышло большое исследование об эпидемии домашнего насилия в Таджикистане. Авторы вынуждены констатировать, что, несмотря на предпринимаемые государством меры, общая ситуация с домашним насилием в Таджикистане не изменилась.
Исследование под названием «Моя жизнь прекратилась после замужества» было подготовлено бельгийской неправительственной организацией «Международное партнерство по правам человека» (МППЧ), совместно с тремя таджикскими общественными фондами: «Нотабене», «Ваш выбор» и «Ташаббуси хукуки» («Правовая инициатива»).
Насилие в семье женщины терпят годами, не веря, что им помогут. Наши три героини нашли силы и смогли положить конец насилию. Как у них это получилось, читайте в материале Зульфии Голубевой.
— Я вышла замуж второй женой в 2010 году, мне тогда было 24 года, — вспоминает Робия (имя изменено по просьбе героини).
В браке с первой женой у мужчины не было детей, он надеялся, что вторая жена сможет ему родить.
Сразу после свадьбе муж запретил Робие работать и вообще выходить из дома. Просто закрывал ее на ключ. Робия часто оставалась в закрытом доме без продуктов, даже когда появились дети. Поднимать руку супруг стал через три месяца.
По словам правозащитницы Ларисы Александровой, истории о домашнем насилии всегда индивидуальны, но есть одна объединяющая их деталь.
— Круг отношений между пострадавшей женщиной и агрессором строится на основе колеса власти. Я главный, я имею права, а ты — нет! Там нет равноправных, равно как и партнёрских отношений, — говорит правозащитница.
Психолог Махин Умеди говорит, что важно понимать, что именно подразумевается под домашним насилием:
— Это история систематическая, и не обязательно побои. Финансовое насилие как часть психологического насилия — контроль за средствами, наказание в виде отъема денег, запрещение работать. Психологическое насилие – это унижение, контроль телефона, круга общения, запрет на общение. Физическое насилие — это побои, пощечины, толчки. Сексуализированное насилие — принуждение к различным действиям сексуального характера, на которые не согласна другая сторона. Домашнее насилие – это так же и насилие в отношении детей.
«Мы все терпели, и ты потерпи»
Мухайе Рафиева родом из района Джами. Замуж девушку выдали в 1999 году, в возрасте 16 лет. Она рано осталась без отца, и матери одной пришлось поднимать шестерых детей. Из-за тяжелого финансового положения никто из детей не учился в школе.
Своего супруга Мухайе впервые увидела на свадьбе. Он работал в России и приехал за неделю до торжества. Муж с самого начала стал издеваться над молодой женой. Выяснилось, что у него в России есть другая женщина, а эту он взял из-за родителей.
В семье Мухайе не было детей 8 лет. Женщина просила развода, но муж не дал.
Однажды свекровь, которая постоянно уговаривала Мухайе терпеть ее сына, принесла сверток, в котором был младенец. Свекровь уговорила свою дочь отдать новорожденного ребенка семье брата.
— Так у меня появилась дочь, — вспоминает со слезами Мухайе.
Свекор через свои связи фиктивно оформил девочку как дочь сына и невестки.
Самое страшное в домашнем насилии, по мнению Ларисы Александровой, это его нормализация. Когда родные и знакомые начинают приводить в пример себя или других, уговаривают терпеть, находят для женщины причины остаться.
Последние исследования в Таджикистане отмечают снижение внимания общественности на домашнее насилие. По результатам базового исследования, проведенного в пяти районах Таджикистана в 2017 году, 52% опрошенных респондентов заявляли, что не станут вмешиваться, если сосед будет избивать жену. В 2021 году итогам нового исследования так считают уже 75% опрошенных. При этом 72% респондентов рассматривают домашнее насилие как внутрисемейное дело.
«Они меня не слышали»
Малике (имя изменено по ее просьбе) сейчас 47 лет. Последние 18 лет она в разводе. Девушку выдали замуж в соседний Узбекистан, потому что в это время в Таджикистане шла гражданская война.
— Первые звоночки прозвучали в первый же месяц. Оказывается, его тоже женили против воли. У него была любимая девушка. Жить не хотел, но и не отпускал. А потом начал бить, — вспоминает Малика.
Родные мужа пытались вразумить сына, но избиения стали постоянными. За 10 лет Малика родила пятерых детей, троих из которых похоронила. Девушка не раз просила родителей забрать ее, но всякий раз слышала, что нужно терпеть, что стыдно быть разведенной.
— Они меня совсем не слышали, — говорит Малика.
После очередного сильного избиения, она смогла уехать с детьми в родительский дом. Но и там не было покоя. Родные настаивали на том, чтобы Малика вернулась к мужу.
— Изменить поведение агрессоров мешает культуральная история стран Центральной Азии и вообще восточных стран. Что семья — это отдельная закрытая структура, в которую нельзя лезть. Но тут нужно понимать, что это история не только взрослой женщины, которая выбирает жизнь с абьюзером, и взрослого мужчины, который выбрал путь абьюза. Это ведь касается и детей, которые не выбирают такую жизнь, которые страдают, и живя в этом, получают большую травму. Согласно исследованиям, у детей, которые живут в ситуации постоянного насилия, снижаются когнитивные функции. Они не развиваются так, как могли бы. Потому что для развития детям нужна безопасность, — говорит психолог Махин Умеди.
Он хотел убить детей
— Уходить эмоционально тяжело. Плюс, уходить может быть не только эмоционально тяжело, но и страшно. Автор насилия может напрямую говорить, что причинит вред, если уйдешь. Поэтому лучше уходить разумно — подготовить для себя безопасное место, почву для этого ухода, заручиться поддержкой, какой-то защитой, — говорит Махин Умеди.
Но нередко уход происходит спонтанно, когда пострадавшая буквально убегает от агрессора. И чаще всего из-за угроз именно детям.
Так случилось и с Робией. Несмотря на насилие со стороны мужа, она прожила с ним несколько лет и родила двух сыновей.
После очередного избиения и угроз в адрес детей Робия пошла в прокуратуру и в милицию, где работал муж. Там заявление не приняли, попросили не позорить супруга и отправили домой.
В общественной организации района, услышав фамилию мужа Робии, тоже побоялись брать заявление и перенаправили к адвокату в другой регион страны. Робия уезжала тайно.
В другом городе Робию с сыновьями поселили в убежище, где она прожила почти два года. Ей понадобилось много времени, чтобы перестать бояться и поверить в свои силы.
Сейчас она работает с такими же женщинами в шелтере.
Материал о том, почему в Таджикистане не хватает убежищ для пострадавших от насилия читайте здесь.
С бывшим мужем Робия больше не виделась.
Робие повезло. Она нашла нужную информацию, людей, готовых помочь, место, где смогла восстановиться и морально, и физически. Но многие женщины просто не знают куда обращаться. И убежищ в Таджикистане единицы — 1 государственное и 3 общественных.
— У нас очень слабая система реабилитационных услуг — психологи, юристы, соцработники, первичная медицинская помощь, чьи услуги можно было получить стабильно, качественно и бесплатно для полного восстановления, — говорит Лариса Александрова. — Мало приютов, где пострадавшие могли бы с детьми восстановиться и строить планы на жизнь без насилия. Мало работы именно с пострадавшими по расширению их экономических прав и возможностей.
«Ты – пустое место»
В низкой эффективности борьбы с домашним насилием юристы часто винят и несовершенство таджикского законодательства.
Главным его пробелом, по их мнению, является факт того, что домашнее насилие не воспринимается юридически как укоренившаяся проблема, основанная на стереотипных неравных гендерных ролях мужчин и женщин.
Понять масштабы помогла бы полная статистика по стране, но ее в Таджикистане просто нет.
Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин в который раз настоятельно рекомендует таджикским властям организовать систематический сбор данных о гендерном насилии в отношении женщин.
Де-юре в Таджикистане задекларировано равноправие между мужчинами и женщинами, но на практике социальная модель поведения в семье – это подчинение женщины мужчине, превосходство мужского пола над женским. Исходя из этого, уголовное право не применяет к агрессору сопоставимого с причиненным вредом наказания.
Например, Мухайе смогла лишь единожды добиться 3 дней административного ареста для своего мужа.
Она работала в России, чтобы накопить денег на квартиру. Так они договорились с мужем, как только она купит себе квартиру, он разведется с ней. Покупку квартиры женщина доверила свекру. Но ее обманули…
Потом был суд, где женщину обвинили в подделке документов на дочь. Мухайе смогла доказать свою невиновность, но девочку у нее все равно забрали.
Бывший муж выживал ее из квартиры, избивал чуть ли не каждый день. Лишь после обращения к начальнику УМВД по городу Душанбе бывшего мужа арестовали на трое суток.
Через суд Мухайе смогла отстоять право на часть квартиры, потом выкупила у бывшего мужа оставшуюся часть.
В судебном разбирательстве по квартире ей помогали юристы и специалисты Комитета по делам женщин и семьи.
Сейчас Мухайе полноправная хозяйка своей квартиры, зарабатывает шитьем.
Получила президентский грант и оборудовала швейный цех в своем родном районе. Там работает ее мама и несколько девушек. Вроде бы все хорошо, но у нее есть мечта:
— Моей названной дочери было 9, когда ее забрали. Сейчас ей 16. Я молю Аллаха увидеться с ней хотя бы один раз…
Авторы исследования о домашнем насилии в Таджикистане отмечают, что принятый в 2013 году Закон о предотвращении насилия в семье, оказался неэффективным инструментом защиты пострадавших.
Юристы предлагают внести в закон поправки, которые предоставили бы судам возможности обязывать агрессоров оказывать финансовую помощь пострадавшей стороне на оплату медицинских и консультационных услуг, временного жилья. Обязывать агрессора покинуть дом, где живет пострадавшая, даже если он его собственный. И прекратить унизительную практику вселения бывшей жены в дом муж (маскун).
Наша героиня Малика, после побега от мужа, всю жизнь прожила у мамы. Только недавно она съехала. Женила сына, у нее растут двое внуков.
— Дома, к сожалению, было продолжение насилия, уже психологического. Я не работала, образования не было. Но я все терпела ради детей, — вспоминает Малика.
Семь лет назад ей предложили поработать в общественной организации по правам человека. Малика решила попробовать. Ее тогда вдохновил пример одного из руководителей этой организации. Сама себе она установила испытательный срок, справится или нет. И у нее получилось. Сейчас она называет себя народным юристом. Люди обращаются к ней за консультациями и днем и ночью. В этой работе Малика себя нашла.
Конечно все истории с домашним насилием разные. Где-то еще возможно изменить ситуацию в лучшую сторону, где-то единственным выходом остается уход от агрессора. Но в каждом случае пострадавшим нужна поддержка и помощь.
— В такой ситуации нужен правильный человек, который скажет нужные слова, поможет, подскажет. Не надо бояться, не ждите сразу много. Начните с малого, как я, например. Мне не было стыдно мыть подъезды и туалеты. И мне больше не страшно, теперь я знаю, что могу все, — с такими словами Робия обратилась к пострадавшим от насилия женщинам. Она уверена, что выход обязательно найдется.
Если вы подверглись домашнему насилию или знаете страдающих от этого людей, сохраните информацию ниже, чтобы знать куда обращаться. Если вашего региона не оказалось в списке, все равно позвоните. Специалисты центров подскажут контакты ближайших к вам организаций, которые смогут помочь:
Убежища в Таджикистане предоставляют в следующих шелтерах:
Душанбе
ОО «Корвони Умед» для пострадавших из Душанбе и близлежащих районов.
Контакты:
+992 900 00 1222 — круглосуточно
+992 905 05 38 56 — круглосуточно
Худжанд
ОО «Гульрухсор»
Контакты:
+992 92 780 40 74 – круглосуточно
+992 98 750 40 74 – круглосуточно
+992 (83422) 6-05-10 – круглосуточно
Бохтар
ОО «Гамхори»
Контакты: +992 3222 2 78 79
Как себя можно защитить от домашнего насилия, читайте здесь.
