26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошла авария. Накануне ансамбль рубобисток таджикской госфилармонии выступал с концертом неподалеку от места катастрофы. О том, какие последствия повлекли за собой эти гастроли, рассказала Народная артистка Таджикистана Хаётой Муминова. Эту историю мы записали в 2021 году, через 35 лет после катастрофы.
А на утро они проснулись…
«Наши гастроли не были связаны с концертами на Чернобыльской АЭС, — объясняет 59-летняя Хаётой Муминова, Народная артистка Таджикистана. — Это была запланированная поездка ансамбля рубобисток, которая осуществлялась в советское время дважды в год согласно рабочему плану. Например, если мы ездили на Украину, то обязательно оттуда один ансамбль приезжал с гастролями в Таджикистан».
В 1985 году Хаётой закончила Таджикский институт искусств Таджикистана и по направлению пришла на работу в государственную филармонию.
Судя по ее словам, в то же время ожидалось открытие этнографического ансамбля «Ганчина», где она должна была начинать свою творческую карьеру. Но работа по организации застопорилась (ансамбль организовали позже), а пока, начинающую артистку оформили в состав ансамбля рубобисток республики, который в то время был популярным.
Весной 1986 года ансамбль должен был вылететь на гастроли в Украину.
«23 апреля 1986 года вылетели в Киев. Наши концерты начались с Иванковского района Киевской области, в 50 километрах от Чернобыля. Мы приехали в городок, устроились в гостинице.
Вечером, 25 апреля вместе с местными артистами провели наше первое выступление. Концерт дружбы прошел хорошо. Довольные, мы вернулись в гостиницу и легли спать», — вспоминает артистка.
По ее словам, на гастроли отправились 33 человека. Костяк составляли молодые девушки, которые играли на национальном инструменте – рубоб и пели.
«Большинство из нас были молодыми, незамужними, которые устроились в ансамбль сразу после института. Мне было 22 года, Халиме – 19, Инобат — 23. Самой старшей из нас было 25 лет. Остальные 12 членов ансамбля были взрослыми, замужними женщинами, среди них – знаменитая Муслима Бокиева, Робия Ходжимамадова, Гулчехра Камолова и Зулайхо Рахимова.
В нашем составе также было пятеро мужчин: художественный руководитель ансамбля Маджнун Баротов, директор и дойрист Башир Джураев, аккордеонист Алиджон, звукорежиссер Тагоймурод и второй дойрист ансамбля Мухаммаджон-ака», — рассказывает Хаётой Муминова.
По ее воспоминаниям, вечером после концерта уставшие артисты легли спать, а под утро услышали какой-то непонятный гул. Но никто особо не придал этому значение. Проснувшись утром, гастролеры узнали, что в гостинице нет электричества и отключили воду.
«Мы даже не знали, где умыться. Смотрим, местные женщины плачут. Выглядываем в окно, магазин открыт, но продавцов не видно. А по улицам люди идут с вещами. Напротив гостиницы находилась автобусная остановка, где было полно народу. Непонятная ситуация. С подругой обратились к дежурной по этажу: «Подскажите, где взять воду?», а она в ответ на украинском: “Води нима” (Воды нет) и плачет. Мы так и не поняли, что происходит.
Женщины повзрослей из ансамбля наказали, никуда из гостиницы не выходить. Мы стали возмущаться: как не выходить? Нам надо помыться. Потом Робия-ойти сообщила, что наш худрук Маджнун Баротов и еще трое людей из ансамбля поехали в Киев, потому что здесь нет связи и им надо срочно поговорить с Душанбе», — вспоминает она.
«Мы были молодыми, кровь кипит, от нечего делать собрались вместе с девушками, начали играть на дойре и таблаке, напевая песни. Мы тогда и не подумать не могли, что случилась авария. В нашем молодом мозгу не могло ужиться такое понятие, ведь мы жили в Советском союзе, где всегда было спокойно и хорошо.
Потом пришла Робия-ойти и попросила не петь песни и не шуметь, потому что местным сейчас не до этого. Потому что на атомной станции случилась авария, — рассказывает артистка и продолжает, — Нам строго наказали не выходить на улицу, потому что можно получить облучение. Честно говоря, мы даже не знали, что это значит. Женщина нам объяснила, что это очень опасно для здоровья и можно получить инвалидность. Поэтому приказала ждать, пока не разрешат».
Думали, это игра
По ее воспоминаниям, они сидели и ждали. Долго. А за окном было видно, как низко летают вертолеты, проезжает какая-то спецтехника, автобусы с солдатами.
«Мы испугались, думали, это не авария, а война, потому что мирное Иванково превратилось за считанные часы в какой-то хаос… Вечером должен был состояться еще один концерт (всего мы должны были там дать 4 концерта), но нам сообщили, что приедет автобус, который отвезет нас в безопасный город, в Луцк и надо собирать чемоданы.
Несмотря на неоднократные предупреждения степени опасности, ведь никто из нас в 20-летнем возрасте с такой ситуацией никогда не сталкивался, мы не послушались старших. Увидели из окон, как вертолеты образовали колонну и начали с высоты поливать водой городок. Ну, как настоящий дождик. Тогда мы не знали, что это был дезактивирующий раствор.
Мы больше никого не стали слушаться и выбежали во дворик гостиницы, где только начала зеленеть весенняя травка. Под дождем было так занимательно босыми пятками прикасаться до земли, потому что она слегка била током «джиз-джиз». Оказывается, в это время мы уже из-за выпавших радионуклидных осадков, получили порцию радиации, но не понимали этого. Думали, все, что происходит, это как будто бы игра», — рассказывает артистка.
Под вечер из Киева вернулся руководитель группы и сообщил, что никто никуда не поедет. Они будут продолжать свои гастроли здесь.
Вечером пришли врачи, которые обследовали весь коллектив. Заставили выпить по полстакана чистого спирта. Они проверяли состояние артистов каждые два часа. Так, ансамбль остался в городе еще на три дня.
Выходить на улицу было запрещено, также нельзя было покупать что-либо в магазине, потому что оказалось, что и продукты заражены.
«Хорошо, что мы привезли с собой кульчу (национальный хлеб) и другую провизию, — говорит Хаётой Муминова, и продолжает свой рассказ, — Знаете, в чем состояла абсурдность ситуации? То, что все население городка в те дни эвакуировали в другое место… кроме нас. Мы видели, как в городок пребывают на автобусах солдаты. Вечером к нам пришел инструктор райкома комсомола и провел собрание.
«Сегодня, как никогда мы, 15 республик, должны сплотиться и помочь в устранении этой аварии», — сказал он. Поэтому мы должны выступить с концертами перед эвакуаторами ЧС (чрезвычайной ситуации) и солдатами. И вот наступило 1 мая, праздник всех трудящихся. Никто из артистов в тот день не поехал с концертом, как планировалось ранее, а наш ансамбль поехал».
По ее рассказу, они добрались до какого-то леса, где на поляне соорудили палаточный лагерь. Там было полно солдат. Всех строго проверяли. И что интересное, все солдаты были в защитной одежде, кроме артистов. Потому что они приехали на концерт в нарядной, сценической одежде. Без масок, без средств защиты. И выступали перед солдатами целых два часа.
Артистов угостили полевым обедом и отправили в гостиницу. Уже на следующий день приехал ансамбль песни и пляски Краснознаменного Северного флота и популярная в то время певица, Народная артистка Молдавии Надежда Чепрага.
А 9 мая, в честь праздника Победы ансамбль таджикских рубобисток выступал вместе с другими артистами на праздничном гала-концерте.
Гастроли были рассчитаны на 32 дня, а фактически ансамбль пробыл в Украине полтора месяца. После со своими концертами он объездил всю Западную Украину, доехал до Одессы. Потом артисты вернулись в Киев и участвовали на фестивале «Киевская весна».
«Я спела на торе песню «Черные глаза» на слова Лоика Шерали. Муслима Бакиева и я стали лауреатами этого фестиваля, а ансамбль получил диплом. В конце наших гастролей, в честь нашего коллектива, ансамбля песни и пляски Краснознаменного Северного флота и Надежды Чепраги устроил пышный прием Председатель Верховного совета Украины. Помню, в то время о нашем ансамбле написали газеты «Правда», «Известия» и местные украинские издания», — вспоминает она.
Последствия облучения
По словам Хаётой Муминовой, сначала они даже не подозревали, что облучились. У Гулчехры Камоловой была астма, а радиация такая вещь, которая бьет именно по той болезни, которая есть в организме. Гулчехра-ойти стала задыхаться еще во время гастролей, но ее почему-то не отправили в срочном порядке домой. А когда она вернулась в Душанбе, было уже поздно: у нее обнаружили белокровие. Долго боролась, умерла через 5-6 лет.
Халима Хочибоева (в то время — Комилова), у которой была врожденная болезнь глаз, сначала обнаружила покраснение, а затем воспаление глазных яблок. Как-то вечером, еще когда были на гастролях, к вечеру, глаз так распух, что казалось, вот-вот и вывалится. Сразу вызвали врача, поставили капельницы.
«Когда мы вернулись в Таджикистан, то инструктор комитета комсомола сказал нам, что мы — национальные герои и по приезду домой, каждому присвоят звание «Заслуженный артист». В советское время получить такое звание было очень престижно. Я еще тогда подумала, как же высоко оценивает наш труд правительство.
Но когда вернулись в Душанбе, с нами провели собрание и запретили раз и навсегда где-либо рассказывать о случившемся. А о звании больше не заикнулись», — рассказывает Хаётой Муминова.
Счастье материнства дорогой ценой
К тому же, по приезду домой сообщили, если в ансамбле есть беременные, то они должны в срочном порядке избавиться от плода, то есть сделать аборт, потому что ребенок родится нездоровым. А еще запретили в течение двух лет заводить детей, так как у всех организм заражен. Молодые девушки всего этого не понимали.
По мнению Муминовой, в таких ситуациях, лучше, если родители неграмотны и не в состоянии оценить степень опасности для своего ребенка.
«Родители моих подруг, которые жили в сельской местности, вообще не знали, что такое радиация. Но не в случае с моими, которыми работали педагогами. Они понимали всю серьезность моего положения. Половина моих родственников были медиками и как только у меня появлялось какое-то даже незначительное недомогание, сразу собирали консилиум.
«Бибигул Саъдиева была одной из членов ансамбля, она родила троих детей, все они – с инвалидностью. У другой Бибигул, которая была из Бадахшана, обнаружили рак матки и вскоре она умерла. Все мы получили тогда радиацию. Через год после возвращения из Чернобыля я вышла замуж, но не могла сохранять беременность. За шесть лет, у меня произошло пять выкидышей. Я долго лечилась и в 29 лет наконец, родила своего первенца – Азиза, и то он родился недоношенным. И все семь месяцев, ради этого комочка счастья у меня был постельный режим, лежала на сохранении.
Слава Богу, что все мои трое сыновей родились здоровыми! Но каких лишений это мне стоило… Как только я беременела, больше всех переживала моя мамочка. И когда у меня случался очередной выкидыш, это я теперь понимаю, он укорачивал ее жизнь на 5-10 лет…», — считает артистка.
Через пять лет после трагедии умерли худрук Маджнун Баротов и Башир-ака, у которого было больное сердце. А у аккордиониста ансамбля пропал слух, и все дети родились с инвалидностью.
Никогда не унывать
«Наверное, как и в случае с коронавирусом, все зависит от иммунитета человека, — говорит Хаётой, — Мы были молоды, поэтому у нас был сильный иммунитет, который противостоял коварной болезни».
Бог наградил ее таким оптимизмом, что она никогда не унывала. «Если это произошло в моей жизни, значит, так было суждено. И я благодарна Всевышнему, что у меня растут здоровые внуки. Даже сегодня, когда все кости ломит и меня уверяют, что это из-за лишнего веса, я знаю, что все это из-за полученной дозы облучения и никто не может меня переубедить, потому что теперь, в старости, мы пожинаем плоды прошлого», — уверяет она.
Приравненные к ликвидаторам
До 2005 года ансамбль рубобисток не регистрировали в членство Союза Чернобыля, который распространялся на весь СНГ. Но после того, как президент страны вмешался в этот вопрос, артистов, которые выступали на концертах у чернобыльцев, наконец, зачислили.
«В то время вице-премьером была Хайринисо Юсуфи, она многое сделала, чтобы мы получили этот статус. Сколько писем было написано в Комитет, который объединял ликвидаторов аварии со всего Союза.
Председатель общества чернобыльцев Таджикистана Фаридун Хакимов несколько раз ездил на Украину, поднял архивы и доказал, что ансамбль таджикских рубобисток выступал в те дни с концертами на месте аварии. Наши дипломы и вырезки из газет стали доказательством того, что мы, действительно, являлись участниками мероприятий по ликвидации аварии.
Хотя основным доводом оппонентов было то, что мы не являлись непосредственными участниками ликвидации катастрофы, то есть солдатами и нам такое право не дается, мы получили статус, который приравнивает нас к ликвидаторам», — рассказывает Муминова.
По ее словам, в настоящее время оставшиеся в живых члены ансамбля, пользуются льготами, которые прописаны в законе.
«У всех разные выплаты, согласно степени тяжести болезни. Лично я получаю пособие почти в 600 сомони, — отмечает артистка, — Ежегодно нам оказывается единовременная материальная помощь. Еще одно льготное условие, что из семьи, где есть участник ликвидации Чернобыля, одному из сыновей можно не идти в армию, то есть если хочет он может служить, а если нет, то он имеет право отказаться.
Также льготы распространяются и на внуков. Лекарства и лечение первого родившегося внука тоже оплачиваются государством. Также мы освобождены за оплату налога на жилище, и имеем 50% скидку на оплату услуг ЖКХ, воду и отопление».
После того, как в 2007 году по инициативе правительства республики был принят закон о соцзащите граждан, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, отношение к чернобыльцам в Таджикистане намного улучшилось.
«По данному документу ветеранам ЧАЭС и их детям полагаются льготы. Работающие чернобыльцы освобождены от подоходного налога, не платят налог на землю, на недвижимость и приусадебный участок, на регистрацию автомашины, 20 детей чернобыльцев по квотам ежегодно поступают в вузы Таджикистана», — отмечает председатель общественной организации «Союз инвалидов Чернобыля» Фаридун Хакимов.
Также у чернобыльцев есть право на бесплатное курортное лечение, раз в год бесплатный проезд на авиа- и железнодорожном транспорте, местные органы власти выделяют для их нужд земельные участки.
Потеряли уникальный ансамбль
После той аварии, Хаётой Муминова в составе уже другого ансамбля, «Чаман», выезжала на гастроли в Киев и Одессу. С 1995 по 2016 годы она была руководителем этого ансамбля, который объединил в себе и коллектив девушек-рубобисток. С 2016 года она ушла из филармонии и стала преподавать в институте искусства и культуры имени Мирзо Турсунзаде. Является кандидатом исторических наук.
Ансамбль рубобисток филармонии Таджикистана имеет 80-летнюю историю. Это единственный профессиональный женский коллектив в Центральной Азии. Они работали и во время Великой отечественной войны, и в этом ансамбле начинали в свое время жемчужины таджикского искусства — Шоиста Муллоджанова, Нукра Рахматова, Мехри Абдуллоева, Барно Ахмедова и многие другие.
По словам Муминовой, сколько женщин ради развития таджикской культуры, из-за работы на музыкальном поприще, которая требует много усилий и времени, не смогли обзавестись семьями, некоторые из них поплатились за это личным здоровьем.
«Не каждая сможет работать в системе филармонии, потому что это большой риск, — считает артистка, — Много гастролей, почти не видишь семью, дом. Или сцену выбираешь, или дом. Думаю, что исходя из заслуг женщин, которые работали в этом коллективе, не надо было распускать его.
Сегодня говорят, что нет кадров, которые бы отвечали запросам. Может быть, так и есть. Потому что по своему составу такой ансамбль был уникален: солистка должна одновременно уметь играть на инструменте и петь. Думаю, если будет желание, то можно набрать 20 девушек и обучить их всему этому. Главное – предоставить условия, обеспечить жильем. Но нынешнее руководство не смогло удержать ансамбль и в этом году этот уникальный коллектив распался. Потому что невозможно, как они хотят, чтобы мужчины играли на инструментах, а женщины пели, это не будет считаться женским ансамблем. Пропадет его уникальность. Формально его еще не закрыли, но коллектива уже нет».
Наследие Чернобыля
В работах по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС участвовало более 5 000 таджикистанцев из числа уволенных в запас военнослужащих, более 1000 человек были солдатами-срочниками, а также гражданскими лицами, которые по собственной воле вызвались присоединиться к этой работе.
Сотни участников впоследствии получили инвалидность, лишились здоровья и работоспособности. Сотни детей, рожденных после аварии родились с врожденными аномалиями. Для защиты их прав, в 1991 году была основана общественная организация «Союз Чернобыля», который объединяет всех участников ликвидации этой самой крупной техногенной катастрофы прошлого века.
Сегодня организация в Таджикистане насчитывает 1770 членов, из которых 1460 человек имеют инвалидность.
